​​Боец Александр Чернобай: ​​"Жена осталась в плену, и сейчас я даже не могу сказать, где она…"

Старший лейтенант ВЧ 3057 НГУ Александр Чернобай пережил осаду "Азовстали" и российский плен, куда попал вместе с женой. Военного удалось вернуть, а его возлюбленная до сих пор находится в неволе.

О том, каким был Мариуполь до войны, как он еще в 2014 году пошел добровольцем, как сейчас сам воспитывает двойню и как по возвращении жены они будут наполнять уютом свою новую квартиру, полученную от Благотворительного фонда Вадима Столара, Александр Чернобай рассказал в интервью Новини.LIVE.

— Расскажите о себе — когда решили стать военным?

— После того как прошел срочную службу, я уже и не думал надевать военную форму. Меня тянуло к технике, автомеханике. Но в 2014 году, когда россия начала войну на Донбассе, я пересмотрел свою позицию, собрал вещи и пошел в военкомат. Там мне сказали ждать, но в конце концов я смог попасть на фронт добровольцем.

— То есть это был зов души?

— Именно так.

— Как Вы вообще почувствовали, что нужно идти воевать? Помните этот момент?

— Тогда было много разговоров, но я понял, что должен действовать. Так что сказал жене, что еду работать вахтовым методом, собрал вещи и ушел.

— А когда жена все-таки узнала правду? И как отреагировала?

— Через месяц мы вели колонну военной техники, и наш путь проходил через мой город. Поэтому я ей позвонил по телефону и попросил выйти, чтобы мы хотя бы полчаса побыли вместе. Она вышла, увидела всю технику и, конечно, все поняла.

— Давайте с 2014 года перенесемся в 2022-й. Где Вы были 24 февраля, что почувствовали и как объясняли, что происходит?

— Мы находились в Мариуполе. Лично я и другие наши ребята этого ожидали. Наше подразделение с 2014 года готовилось к этому, потому что знали, что когда-то полномасштабное вторжение произойдет, и его не избежать. Потому что понимали, что россия не остановится.

— Если уж упомянули Вашу жену, расскажите о ней подробнее.

— Познакомились мы в 2013 году в День влюбленных — в интернете. Я работал в личной охране, было достаточно много свободного времени, поэтому сидел в телефоне и переписывался с друзьями, знакомыми. Так и с ней познакомились. А потом встретились — и уже остались вместе.

— Как развивалась ваша история любви?

— Скажу одним словом — бурно. Мы были вместе повсюду. У нас были общие интересы, мы вместе тренировались, ходили в кино, ездили на экскурсии — друг от друга не отходили. До того момента, когда я пошел на войну.

— Есть ли у Вас какое-нибудь любимое блюдо, которое жена готовит?

— Это трудный вопрос, ведь она очень любит готовить. Все, что жена готовила — было вкусно, и я все с удовольствием ел. У жены все всегда получалось хорошо, потому что у нее такие руки.

— Я знаю, что сейчас у вас нелегкая ситуация с женой. Расскажите, где она сейчас?

— Жена осталась в плену. И сейчас я даже не могу сказать, где она...

— Расскажите о ваших детях, когда они появились на свет?

— Детки у нас появились в конце 2019 года. Узнал я, что буду отцом, когда мы были в Бахмуте, и для меня это был шок. Я военный, все время чем-то озабочен, ничего вокруг не замечаешь, а тут такая новость. А когда еще узнал, что будут одновременно и мальчик, и девочка! Но это был приятный шок. Я был счастлив, буквально летал на крыльях, старался при первой возможности приезжать домой хоть на час-два, хоть на сутки. Рожали мы в Мариуполе.

Потом пришлось вызывать бабушку, потому что с двумя детьми и моей службой было тяжеловато. Более того, детки родились семимесячными. Снимали квартиру, жена была в декретном отпуске, а потом вышла на работу, и мы уже вместе работали — как дома, так и на службе.

— Как вы любили проводить время с семьей, были ли какие-то семейные традиции?

— Мы за здоровый образ жизни. Например, каждый вечер, в любую погоду, мы вместе выходили гулять, у нас были свои маршруты. Еще одна как бы традиция, которая у нас была заведена с самого начала: кто первый встал — тот готовит кофе. А другой уже просыпается с кофе.

— Мы говорили с Вами о Мариуполе. Это Ваш родной город или Вы туда переехали?

— Сами мы из Кременчуга, а в Мариуполь переехали в 2015 году. И уже там планировали остаться.

— Что от Мариуполя сейчас остается с Вами?

— Это боль, страх, нервы. Желание что-нибудь сделать, но невозможность это воплотить. Авианалеты, обстрелы, гражданские, которым ты не можешь помочь, — это страшно.

— Но Вы хотели бы вернуться в Мариуполь?

— Да, хотел бы. И я готов приложить усилия для того, чтобы Мариуполь стал таким, каким он был, потому что это был очень красивый город. Там осталось очень много наших воспоминаний.

— Расскажите, как Вы попали в плен?

— В плен мы попали по приказу командования. Мы находились на "Азовстали". Был приказ, что мы выполнили поставленные задачи, и для сохранения жизней военнослужащих должны сложить оружие и выходить.

— Каким был первый день в плену?

— Было ничего не понятно. Нас было в пять раз больше, чем позволяла площадь помещения, где нас содержали. Были разные роды войск: морская пехота, пограничники, мы, еще кто-то... Была сплошная неразбериха, и никто не мог объяснить четко, что нас ожидает.

— Что поддерживало Вас в тот момент, какие мысли?

— Дети. Только дети. Потому что когда была возможность, мы отвезли детей, и они были у опекунов. А нам очень хотелось возвратиться и воспитывать детей самим. Также держаться помогала надежда, что всех нас вытащат оттуда.

— Как долго Вы были в плену?

— Более четырех месяцев.

— Вы помните тот момент, когда узнали, что Вас из плена освобождают, а жена остается?

— Там нет такого понятия, как "узнать". Приходят, зачитывают список, 10 минут — и на выход. Вот сначала зачитали мою фамилию и имя, а потом снова читают мою фамилию.

Я уже обрадовался, что это моя жена, но дальше зачитали имя, и оказалось, что это тоже мужчина, тезка. А жены в списке не было.

И когда я это осознал, у меня был просто ступор. Я не мог думать, говорить, не знал, что делать. Я ведь ей обещал, что она выйдет быстрее меня, что она будет с детьми, а я потом вернусь. Но вышло наоборот.

— Вам дали попрощаться с женой?

— Нет, там такого нет. Мы только автобусом туда ехали вместе. А дальше мужчин и женщин держали раздельно.

— Так когда Вы в последний раз виделись?

— Это было еще летом. Была такая возможность, когда девушки работали на прополке, а мы видели их в окно. Пообщались жестами на расстоянии 50-60 метров— и были рады даже этому.

— Как справляетесь с детьми без жены?

— Честно говоря, очень тяжело. Я как молодой отец и половины не знаю, многое не умею. Конечно, учусь, но за все волнуюсь, поэтому не могу нормально спать.

— Как дети реагируют на отсутствие мамы, как Вы объясняете им, где она?

— Я дома на стене развесил десяток фотографий с ней, с детьми. Они видят ее постоянно, и это немного легче. Конечно, они часто спрашивают, где мама. Говорю, что она — на работе, но скоро обязательно приедет.

Когда у детей был день рождения, то я привез подарки и сказал, что это от мамы, но она сама не успела приехать. Дети ее очень ждут!

— О чем сейчас мечтаете?

— Сейчас мечта одна — увидеть жену, обнять ее.

— До войны жили в Мариуполе в своей квартире?

— Нет, все на съемных. Когда дети появились, то труднее было найти квартиру, ведь многие не хотят сдавать семьям с маленькими детьми.

— А где Вы живете сейчас?

— Живем вместе с бабушкой в ее двухкомнатной квартире. Конечно, это не очень удобно. Но скоро ситуация изменится к лучшему.

— Расскажите поподробнее, как же?

— Мы с женой изначально мечтали о собственном жилье. Но боевые действия, потом переезды, потом военная служба… Так что все как-то не складывалось. Однако сейчас мне позвонили и рассказали о возможности получить жилье от Благотворительного фонда Вадима Столара. Конечно, я очень рад. И очень жду жену, чтобы поделиться радостью с ней, чтобы она знала, что у нее наконец-то есть свой, собственный дом. Где будет такая кухня, как она мечтает. Много растений, как она любит. Детская комната с большим телевизором — потому что для малышей это счастье.

— Это замечательно! А что еще обязательно должно быть в Вашей квартире?

— Для ответа на этот вопрос мне нужна жена, потому что мы всегда, еще раньше, на съемных квартирах, только вместе решали и имели общее видение, как и что должно быть.

— Уже представляли, как будете встречать жену, готовитесь к этому?

— Нет, но когда я последний раз ее видел, то сказал ей, что когда мы вернемся, обязательно пойдем и обвенчаемся.

— Напоследок интересует Ваше мнение, что, как Вы считаете, изменится после войны, что у нас будет такого, чего не было раньше?

— Это тоже сложный вопрос, потому что на самом деле уже все изменилось. И каждый из нас по отдельности тоже. Лично у меня поменялись ценности. Я вижу, куда нужно вкладывать максимально, — это дети, это жена, это наша семья.